Книга является завершающим выпуском серии «Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарматии». Три предыдущих выпуска были посвящены «савроматской» (1994), раннесарматской (1997) и среднесарматской (2002) культурам, в четвёртом анализируются древности позднесарматской археологической культуры, датируемой второй половиной II — IV в. с выделением двух этапов: середина II — первая половина III и вторая половина III — IV в. Как и в предыдущих выпусках, весь объём материала, использованного в работе, представлен в виде кодированной базы данных погребального обряда. Описание обряда было составлено согласно единому списку признаков, который использовался во всех предыдущих книгах. Выполнение этого условия создаёт возможность в дальнейшем проводить сравнительный анализ погребального обряда различных периодов истории кочевников Азиатской Сарматии.

Представленная на суд читателей книга является завершающим выпуском серии «Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарматии». Настоящий выпуск посвящён древностям позднесарматской археологической культуры, датируемой второй половиной II — IV в. с выделением двух этапов — середина II — первая половина III и вторая половина III — IV в. (Скрипкин 1984, с. 101—109). Как и в предшествующих изданиях, весь объём материала, использованного в работе, представлен в виде кодированной базы данных погребального обряда позднесарматских памятников. Описание обряда было составлено согласно единому списку признаков, который использовался во всех трёх предыдущих книгах (Статистическая обработка 1994, 1997, 2002). Только выполнение этого условия создаёт возможность в дальнейшем проводить сравнительный анализ погребального обряда различных периодов истории кочевников Азиатской Сарматии. Неизменной осталась и структура выпуска.

Основной, аналитической части работы предшествуют главы, посвящённые сведениям письменных античных источников о сарматах I—IV вв. (А. С. Балахванцев) и истории изучения позднесарматских археологических памятников (М. Г. Мошкова). Относительно первой из них необходимо пояснить один момент: почему в выпуске, посвящённом позднесарматской культуре (II—IV вв.), анализ письменных источников начинается с I в. Дело в том, что в предшествующей книге, посвящённой среднесарматской культуре (I—II вв.), времени появления алан в степях Восточной Европы было уделено очень мало внимания. Поэтому А. С. Балахванцев позволил себе подробно остановиться на этом спорном вопросе. Судя по археологическим данным, его точка зрения о появлении алан в районе Меотиды во второй половине I в., а не в 35 г., как считают некоторые исследователи, является более предпочтительной. Именно к этому времени относятся очень богатые воинские погребения Нижнего Дона, связываемые Б. А. Раевым с аланами. Весьма возможно, они являются следами первой, весьма малочисленной, но весьма значимой и могущественной аланской миграционной волны, представленной высшим воинским контингентом.

Происхождение позднесарматской культуры в настоящее время не имеет окончательного решения, поскольку не определена территория, откуда произошла миграция огромного кочевого массива, послужившего основой для формирования этой культуры. Вместе с тем время этой миграции — 40-е — начало 50-х годов II в. — довольно точно определяется событиями, происшедшими в это время на территории Боспора. Был разрушен Танаис, серьёзная опасность нависла над Ольвией и Херсонесом. Избежать разгрома этим центрам помогло только военное вмешательство Рима (Внуков 2007).

Со времён П. Pay позднесарматскую культуру традиционно связывают с аланами (P. Rau 1929). Позицию этого исследователя поддержали Б. Н. Граков, назвавший эту культуру аланской (1947), и К. Ф. Смирнов (1947). В настоящее время существуют как сторонники, так и противники данной концепции. По-видимому, дальнейшие археологические исследования восточных территорий (Средняя Азия, юг Западной Сибири, Туркестан) помогут решить эту проблему. Однако в настоящее время можно уверенно говорить о том, что «раннеаланская культура», существующая в Центральном Предкавказье, является самостоятельным образованием. Она сформировалась в первой половине II в. на основе местного автохтонного населения и степного кочевого миграционного импульса с территории междуречья Волги и Дона, носителей среднесарматской археологической культуры (Малашев 2007, с. 494). Ясно одно — раннеаланская культура Центрального Предкавказья существенно отличается от позднесарматского археологического комплекса, этническая принадлежность которого пока спорна.

Собранные материалы, рассматриваемые в этой книге и составляющие базу данных позднесарматских памятников, насчитывают 811 погребальных комплексов и подобно предшествующим выпускам охватывают территорию степей от низовьев Дона до Южного Приуралья включительно.

Следует заметить, что в состав включённых в базу комплексов вошли погребения, совершённые в так называемых Т-образных катакомбах, датируемых второй половиной III — IV в. Они сосредоточены главным образом в Донском левобережье довольно компактной группой в памятниках междуречья Дона и Сала, бассейнов Сала и Маныча. Здесь они, как правило, располагаются в могильниках чересполосно с позднесарматскими подбойными погребениями второй половины III — IV в. Небольшое количество Т-образных катакомб известно и в низовьях правобережного Дона.

Погребальные сооружения этого типа не имеют генетических корней в позднесарматских памятниках II — середины III в. В то же время практически тождественные параллели этим катакомбам представляют собой погребальные сооружения Центрального Предкавказья. Переселение носителей этого обряда в донские степи из Центрального Предкавказья в настоящее время никем не оспаривается. Правда, донские археологи считают, что это не позволяет вырывать Т-образные катакомбные могилы из общей системы погребального ритуала донских кочевников III—IV вв. (Безуглов, Захаров 1988, с. 23). И всё же вопрос о том, можно ли рассматривать их в рамках позднесарматской культуры, пока спорен.

Впрочем, в состав представленной базы погребальных комплексов позднесарматской культуры Т-образные погребальные сооружения второй половины III — IV в. включены и участвуют во всех произведённых обсчётах материала.

Для обработки собранного материала были использованы те же приёмы многомерной статистики, что и в остальных выпусках. Методика анализа многомерных иерархических данных была представлена в статье Л. И. Бородкина и И. М. Гарсковой, опубликованной в первой книге, посвящённой изучению памятников савроматского времени — VI—IV вв. до н.э. (Статистическая обработка 1994, с. 87—126). В настоящем выпуске, как и в предшествующих, все статистические подсчёты были осуществлены И. М. Гарсковой.

В начале нашей работы над погребальными памятниками Азиатской Сарматии мы пытались сформулировать задачи исследования, которые были изложены в предисловии к первому выпуску (Статистическая обработка 1994, с. 9—10).

Одна из них касалась весьма спорного, особенно в 80-е годы XX в., вопроса о существовании локальных вариантов единой савроматской культуры Азиатской Сарматии или наличия не менее двух самостоятельных археологических культур на этой территории. Обсчёт всех собранных Б. Ф. Железчиковым погребений VI—IV вв. до н.э. показал несомненные региональные отличия памятников Южного Приуралья от Нижневолжских. Им был выделен также район междуречья Волги и Дона, где исследователь располагал материалами лишь двух могильников — Аксёновского и Новоникольского. Но даже опираясь только на них, Б. Ф. Железчиков посчитал возможным выделить территорию междуречья Волги и Дона в отдельный регион и рассматривать памятники каждого из регионов как близкие друг другу, но самостоятельные археологические культуры (Статистическая обработка 1994, с. 151).

Выделение трёх крупных основных регионов на всей территории Азиатской Сарматии просматривалось при изучении и более поздних культур — раннесарматской и среднесарматской, причём внутри каждого из них могли формироваться более мелкие районы, достаточно монолитные по особенностям погребального обряда. В частности, при обработке памятников среднесарматской культуры И. В. Сергацков совершенно справедливо разделил междуречье Волги и Дона на южную и северную части (Статистическая обработка 1997, 2002).

Основные три региона также с выделением более мелких областей представлены и в настоящем выпуске по позднесарматской культуре. Однако, на мой взгляд, решение вопроса отдельные ли это культуры в каждом регионе, как считал Б. Ф. Железчиков, или, напротив, единая культура со своими региональными отличиями, как писал И. В. Сергацков о среднесарматской культуре (Статистическая обработка 2002, с. 130), пока не согласовано и не принято окончательно.

Работая над позднесарматскими материалами, я всё-таки пришла к выводу, что мы имеем дело с единой культурой, ведущие признаки которой в погребальном обряде и в инвентаре присущи всем регионам. Однако каждый из основных регионов имеет свои особенности, которые и формируют локальные варианты единой культуры. Правда, в одной из своих более ранних публикаций я писала о существовании, по крайней мере, двух позднесарматских культур (Мошкова 1994, с. 22—23), в чём сейчас очень сомневаюсь.

Поставить окончательную точку в решении этого вопроса можно будет, видимо, только тогда, когда будут установлены какие-то принципы или критерии для определения как культуры, так и её локальных вариантов, что является пока делом будущего.

Ещё более важным вопросом, как нам представлялось, когда мы приступали к началу этого проекта, было выделение каких-то определённых признаков, характеризующих переходные периоды или этапы между отдельными сарматскими культурами и, соответственно, решение наиболее спорного вопроса о времени формирования и начала среднесарматской культуры. Что касается последнего вопроса, то какое-то приближение к его решению (помимо постоянного скрупулёзного изучения и датировки погребального инвентаря) может дать дальнейшая работа, заключающаяся в проведении сравнительного анализа (с применением приёмов многомерной статистики) всех данных, полученных при исследовании как раннесарматских, так и среднесарматских погребальных комплексов. Но это уже следующий этап, требующий дополнительного сбора археологического материала, поскольку за последние годы он значительно вырос, и полного комплексного обсчёта всех данных, связанных с постановкой этой проблемы.

Во всех четырёх выпусках при составлении базы данных нами были использованы архивные материалы. Можно сказать, что публикация баз данных погребального обряда сарматских могильников, представленная во всех выпусках, даёт возможность археологам знакомиться с довольно значительным массивом погребальных памятников Азиатской Сарматии VI в. до н.э. — IV в. н.э., которые ещё не опубликованы полностью самими авторами раскопок. При этом часть выпусков включает материалы, полученные не позднее конца 80-х годов XX в., часть охватывает памятники, исследованные уже в 90-е годы. Было бы очень желательно, используя предложенный в выпусках список признаков погребального обряда, продолжить публикацию баз данных вновь появившихся материалов. Это даст возможность археологам знакомиться с новыми многочисленными и часто очень интересными памятниками.

Хочу принести глубокую благодарность М. А. Балабановой и Е. Ф. Батиевой за предоставленную нам возможность во всех четырёх выпусках серии использовать ещё не полностью опубликованные данные по изученному ими антропологическому материалу из могильников Азиатской Сарматии VI в. до н.э. — IV в. н.э.

Коллектив авторов, принимавших участие в создании всех четырёх выпусков, надеется, что собранные, обработанные и опубликованные материалы в виде баз данных помогут в изучении истории сарматов и решении целого ряда проблем, стоящих перед сарматологами.

ПРЕДИСЛОВИЕ
M. Г. Мошкова

Книги на ту же тему

1. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья, Блаватский В. Д., 1954
2. Математические методы в исследованиях по социально-экономической истории, Ковальченко И. Д., ред., 1975
3. Количественные методы в изучении исторической информации: «проверяемая история», Деопик Д. В., 2011
4. Математические методы в исторических исследованиях, Ковальченко И. Д., ред., 1972
5. Историко-социальные исследования, ЭВМ и математика, Устинов В. А., Фелингер А. Ф., 1973
6. Элементарная теория статистических решений, Чернов Г., Мозес Л., 1962
7. Проблемы археологии Евразии и Северной Америки, Членова Н. Л., ред., 1977
8. Мистика древних курганов, Яровой Е. В., 2013