Книга является первым синхронным описанием языка пали с помощью структурных методов, в результате чего определение ряда классов слов заметно отличается от традиционного. Грамматические категории имени, местоимения, глагола рассматриваются на формальном и семантическом уровнях в их взаимосвязи. Новым является описание синтаксиса пали с помощью элементарных синтаксических конструкций и правил построения из них предложений. В разделе, посвящённом лексике, рассматриваются связи между особенностями функционирования лексики и жанром текста.

Состав книги шире, чем это предусмотрено серией: описанию языка предшествует краткий очерк истории литературы на пали, а Приложения являются самостоятельными краткими очерками в области палийских текстов Индокитая, палийской ономастики, правил пересчёта с пали на санскрит.

Первое издание этой книги появилось в 1965 г. в серии «Языки народов Азии и Африки» (Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»), без малого через век после первой значительной попытки описания языка пали в российской науке, предпринятой И. П. Минаевым. Это был «Очерк фонетики и морфологии языка пали» (СПб., 1872), вскоре же переведённый на французский (1874) и английский (1875) языки, что уже свидетельствует о значении этого труда. Но если на Западе в дальнейшем появились многочисленные работы, посвящённые описанию пали, — как интегрального характера, так и частным проблемам этого языка, то в России наступил длительный период застоя в изучении пали. Отчасти это объяснялось изменившимися условиями жизни, когда исследования языка буддийского Канона в его хинаянической версии оказались не ко времени и могли иметь серьёзные последствия отрицательного характера. Уже самой этой неблагоприятной ситуации было бы достаточно, чтобы объяснить прекращение и исследований языка пали, и тем более публикаций палийских текстов и их переводов. Но отчасти были причины и иного рода. Они состояли в том, что в силу разных обстоятельств специалисты в области буддологии ориентировались на махаянические тексты буддийского Канона, прежде всего санскритские и тибетские (но, впрочем, и другие, хотя и в меньшей степени). Результатом этой ориентации были замечательные труды Ф. И. Щербатского, после 1917 г. выходившие за рубежом, а если и в России, то на английском языке, а также инициированная С. Ф. Ольденбургом и Ф. И. Щербатским знаменитая серия публикаций текстов «северного» буддизма — «Bibliotheca Buddhica». Буддологическая школа в России с начала XX в. была одной из наиболее авторитетных в мировой науке, и казалось или, точнее, могло показаться, что за ней будущее. О. О. Розенберг, Е. Е. Обермиллер, А. И. Востриков и другие ученики Щербатского были надеждой российской буддологии, но к концу 30-х годов «Bibliotheca Buddhica» прекратила своё существование, Институт буддийской культуры ликвидирован, но страшнее всего была судьба учеников — Обермиллер, подававший самые большие надежды, умер совсем молодым от неизлечимой болезни, другие были расстреляны или стали жертвами репрессий. Буддология в России прекратила своё существование.

Сознание образовавшейся пустоты и понимание необходимости возрождения буддологической традиции в российской науке стало уделом нескольких автодидактов, не прошедших соответствующей школы, но всё более и более основательно погружавшихся в глубины буддологической проблематики. И когда во второй половине 50-х годов гнёт цензуры несколько ослаб, началось приглушённое прорастание не только нового интереса к буддологии, но и желания попробовать себя в этой области.

Приезд в Россию в это время Юрия Николаевича Рериха сыграл свою положительную роль, а поскольку он пользовался высоким покровительством, удалось, хотя и в небольшой степени, легализовать занятия буддологической проблематикой. Одним из результатов этой легализации стало издание русского перевода одного из центральных текстов «южного» буддизма, «Дхаммапады» (1960), вышедшего как возобновление серии «Bibliotheca Buddhica» (XXXI). Выход в свет этого перевода вызвал большой скандал и травлю, приведшую к преждевременной смерти Юрия Николаевича. Всё связанное с буддизмом было взято под строгий контроль. Работать в этой области стало труднее, но некий плацдарм всё-таки оказался с грехом пополам отвоёванным. Правда, не обошлось без жертв. Временно пришлось уйти от религиозной, философской, культурной проблематики буддизма и обратиться к исследованию языка текстов хинаянического буддизма — к пали. Говоря о том времени, нельзя не отдать долг благодарности послу Цейлона и крупнейшему буддологу Г. П. Малаласекере, который вёл занятия языком пали с рядом молодых специалистов, интересовавшихся буддизмом.

Результатом этих занятий и стала книга «Язык пали». Хотя она была опубликована в названной выше серии и отвечала требованиям, предъявляемым к изданиям этой серии, «Язык пали» существенно отличалась от других описаний языков. Прежде всего объёмом — всего около 18 печатных листов. Отличалась она и составом — более обширным, чем предполагалось схемой. Авторы книги в описании языка пали старались учитывать новейшие достижения в методологии бурно развивавшихся в те годы структурализма и семиотики, с одной стороны, и лингвистической типологии — с другой. В отличие от большинства подобных очерков в «Языке пали» были подробно описаны фонологическая система и состав дифференциальных признаков фонем, морфонология, морфологическая типология пали, синтаксические структуры («дерево» предложения). Был введён особый раздел о стихосложении. Гораздо подробнее рассмотрены памятники литературы на языке пали, и этот раздел оказался самодовлеющим, что в значительной степени компенсировало отсутствие в русскоязычной литературе описаний состава и характера палийской литературы, богатой шедеврами буддийской философии, относящимися к проблеме дхармы в её метафизическом и этико-психологическом ракурсах. Кроме того, раздел был насыщен подробными описаниями устройства буддийской общины-сангхи и правил поведения, а также текстами высочайшего художественного значения. В состав книги были введены шесть приложений — о языке палийских текстов Индокитая, о палийской ономастике, об отношении пали к санскриту и взаимном пересчёте с одного языка на другой и наоборот. Особое приложение посвящено анализу и синтезу предложения. Ещё в одном приложении приводятся примеры палийских текстов разных жанров, относящихся к выдающимся образцам словесности на пали. В последнем приложении содержится обширная библиография работ о языке пали.

Существенным недостатком книги было отсутствие раздела, посвящённого лексике и семантике пали. Он был написан, но вопреки желанию авторов исключён при печатании книги именно потому, что лексика и семантика пали кратчайшим и наиболее убедительным образом отсылали к буддийской доктрине, к системе ценностей буддизма, наконец, к самому духу этого учения, к его видению мира и человека. Жупел идеологической вредности всё ещё не утратил своей актуальности. Правда, в английский перевод «Языка пали» — «The Pali Language» этот раздел был включён. Нужно, однако, отметить, что ещё в 1969 г. русское издание «Языка пали» было переведено за границей на английский язык — «Pali Grammar» (Canberra University, 1969, mimeograph).

В настоящем издании «Языка пали» восстановлен в полном виде раздел «Vocabulary, semantics, text» и существенно расширена библиография работ, посвящённых описанию языка пали и текстов, написанных на нём за последние четверть века.

Приятно сознавать, что интерес к буддологии, а следовательно, и к языку пали всё более возрастает, появляются ценные исследования, и надежды на новые достижения в этих областях на этот раз, кажется, не должны обмануть нас.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Язык пали — один из ранних представителей индо-арийской языковой группы — принадлежит к широкому кругу среднеиндийских диалектов, которые уже в середине 1-го тысячелетия до н. э. были употребительны в Индии в устной, а позже и в письменной форме. Ещё до нашей эры пали распространился на Цейлоне, а позднее — в конце 1-го тысячелетия н. э. и в первых веках 2-го тысячелетия н. э. — в ряде сопредельных стран к востоку от Индии. В некоторых из этих стран и прежде всего на Цейлоне пали продолжает своё существование в качестве языка буддизма (а иногда и несколько шире — как культурный язык) и в настоящее время…

Среди других среднеиндийских языков пали отличается рядом особенностей, ставящих его в исключительное положение.

Во-первых, с лингвистической точки зрения он представляет собой наиболее древнюю стадию развития среднеиндийских языков, довольно близкую ещё к древнеиндийскому состоянию. С промежуточным положением пали (между древнеиндийским и основной массой среднеиндийских диалектов) связано то, что, с одной стороны, он может рассматриваться как редуцированный вариант санскрита, данный в фономорфологической записи, которая обличается от соответствующей записи санскрита относительно небольшим числом легко формулируемых и чаще всего однозначных отступлений (на этом, между прочим, основана весьма распространённая методика обучения пали по дифференциальному принципу, предполагающая знание санскрита); с другой стороны, сам пали может рассматриваться как более полный вариант редуцированных среднеиндийских схем, а в некоторых случаях (в частности, в морфологии) как теоретико-множественное произведение соответствующих черт среднеиндийских языков…

Во-вторых, пали отличается от всех других среднеиндийских языков тем, что он стал языком великой культуры. На пали написаны многие религиозные, философские, научные, юридические, художественные произведения, сыгравшие весьма значительную роль в развитии культуры Индии и целого ряда сопредельных стран, а в более позднее время — в развитии мировой культуры. В силу этой особенности как культурный язык первостепенного значений пали в отличие от всех других среднеиндийских языков сохранился до сих пор как живой язык письменности, используемый в ряде стран (Цейлон, Бирма, Таиланд, Лаос, Камбоджа) в сочинениях научного и культового характера; соответствующая тематика может выражаться с помощью средств пали и в устной форме, однако в настоящее время устный пали распространён несравненно уже, чем в прежние времена.

В-третьих, пали в отличие от других среднеиндийских языков получил широкое распространение и в пространстве. Утвердившись как язык буддийского культа и культуры на Цейлоне после миссии, связываемой обычно с именем Махинды, и особенно после того, как в начале I в. до н. э. при царе Ваттагамани был записан на Цейлоне текст Канона, пали в дальнейшем распространился в Бирме и в странах Индо-Китая. В ряде случаев появлению в этих странах пали, связанного с каноническими текстами секты тхеравадинов, предшествовало утверждение санскрита, который также был языком буддийской литературы, созданной последователями других буддийских сект. Как правило, пали в этих странах вытеснил санскрит и утвердился в качестве основного (а иногда и единственного на многие века) культурного языка. Естественно, что пали оказал сильное влияние (особенно в словаре) на языки тех стран, где он распространился, и сам испытал чрезвычайно значительное влияние со стороны «индо-китайских» языков (подробнее см. об этом ниже, в особом разделе). Изменение пали, следовательно, связано прежде всего и почти: исключительно с тем, что он выступал в ряде случаев в качестве суперстрата, наслаивавшегося на типологически очень далёкие языки (бирманский, кхмерский, таи).

Эти особенности пали (как собственно лингвистические, так и историко-культурные) обусловили глубокий интерес к этому языку со стороны многочисленных исследователей разных специальностей. Тем не менее многие существенные детали, относящиеся к пали, до сих пор остаются неясными, а общая картина языковых и культурно-исторических отношений, в которых возник пали, а также первые образцы буддийской литературы, сейчас менее определенна и гораздо более сложна, чем она казалась в XIX в. …

ВВЕДЕНИЕ

Книги на ту же тему

1. Дигха-никая (Собрание длинных поучений), 2020
2. Ригведа: Мандалы I—IV. — 2-е изд., испр., 1999
3. Древняя Индия. Язык, культура, текст, Бонгард-Левин Г. М., Вертоградова В. В., Кулланда С. В., ред., 1985