Настоящий труд представляет собой собрание статей известных японоведов. Книга посвящена активно разрабатываемой в современной науке теме о смысле «вещей» в пространстве культуры. Статьи размещены в хронологическом порядке и охватывают обширный временной пласт — от древности до сегодняшнего дня; написаны на материале археологии, истории, изобразительного искусства, литературы, театра, музыки и ритуалов. Повышенное внимание к вещи в Японии, поэтизация, мифологизация и сакрализация мира вещей, многомерный «язык» взаимодействия вещей между собой и с человеком в ритуалах и церемониях, вещь как дар или знак отличия в социальном обиходе и как примета культурно-исторических эпох — таковы концептуальные подходы авторов к этой интереснейшей теме.

Идея издать сборник на тему «вещь в японской культуре» возникла в 2001 г. на одном из семинаров московских японоведов, специалистов по истории и культуре. Доклад известного искусствоведа Н. С. Николаевой «Природа и вещь в японской культуре» вызвал живейший отклик. Стало очевидно: тема «вещь» может быть весьма плодотворно изучена в контексте японской культуры и ей должен быть посвящён коллективный труд, сборник статей. Н. С. Николаева заявила эту тему столь убедительно и своевременно, что пробудила вкус к ней у многих японоведов.

Упомянем, справедливости ради, статью Е. М. Дьяконовой «Природа, люди, вещи и способы их отражения в поэзии трёхстиший», опубликованную более 17 лет назад в сборнике «Человек и мир в японской культуре» (М., 1985. Отв. ред. Т. П. Григорьева), где названная тема впервые прозвучала в японоведении.

Наиболее многогранно эта тема была разработана у нас преимущественно искусствоведами на материале русского и западного искусства. В 1984 г. в Москве проходили традиционные Випперовские чтения, которые так и назывались: «Вещь в искусстве». Материалы чтений вышли в свет в 1986 г. под тем же названием. Участников этих чтений более всего интересовал «образ вещи», причём в большинстве случаев — вещи художественной.

Теоретическое осмысление проблемы было предложено академиком В. Н. Топоровым в его известном труде «Вещь в антропоцентрической перспективе (апология Плюшкина)», в котором темы «человек и вещь» и «смысл вещи» решаются в философском аспекте [Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М., 1995]. Среди востоковедов ещё только Т. Я. Елизаренкова отозвалась на эту тему: в её книге «Слова и вещи в Ригведе» (М, 1999), в частности, выдвигается тезис о том, что вещи в архаике обслуживали «идеологию кругового обмена дарами». Коснулся этой темы, не выделяя её как свою особую задачу, и В. В Малявин [Малявин В. В. Китайская цивилизация. М., 2000].

Наконец, следует принять во внимание, что за последние 20 лет российскому читателю стали доступны философские труды и духовная литература самого широкого диапазона, где затрагивается обсуждаемая тема.

В контексте вышеизложенного появление нашего сборника представляется вполне закономерным. Японский материал позволяет развить и углубить тему, обратиться к пласту культуры, который пока мало освоен востоковедами.

В этом сборнике мы предлагаем свою, японоведческую концепцию вещи, которая может быть сведена к следующим положениям.

Важная часть японской культуры — «вещепочитание», ибо вещь рассматривалась в традиционном японском обществе в космоцентрической перспективе, благодаря чему происходили мифологизация и поэтизация мира вещей. Вещи суть проявление Дао; как все сущее, они саморождаются, но через посредство человека. Они также несут в себе энергии древних традиций, и потому в пространстве культа, ритуала, церемонии, праздника и культово значимых театральных представлений вещи говорят с человеком на вневербальном языке символов. Вынос и показ вещей в ритуале — ярчайшее проявление этого немого языка, это демонстрация истины, важнейших сущностей.

В Японии есть особая, внутренняя взаимосвязь человека и вещи. Японцам свойственны тихо-чуткое восприятие и тонкая впечатлительность, которые порождают потребность вглядываться в вещи, проницать их. Весь жизненный уклад японцев окутан этой чарующей атмосферой повышенного внимания человека к вещи, даже самой незначительной, даже той, что относится на первый взгляд к области быта. Чистоплотность японцев не столько гигиеническое, сколько духовное свойство, поэтому всякая вещь неизменно имеет своё место и даже обиталище (отсюда — «культ» коробов, ящиков, упаковок) и идеально содержится. В прикосновении к вещам здесь таюке не увидишь ни грубого жеста, ни безразличия. Соприкосновение с вещью происходит в ритме дыхания. Именно через вещь происходит для японца самое близкое и органичное общение с прошлым, с древностью, приобщение к Единому, к Дао, ибо вещь наделена для него и «языком», и «душой», и «духом», причём без догматической связи с каким-то одним вероучением, но в целостном, живом мировосприятии. Всё это ярко выражено в японской словесности, где вещи, по признанию самих японцев, как бы вырастают в размерах, обретают высокое значение.

В то же время вещи художественные или драгоценные могут иметь значение иерархических символов и знаков отличия; они выполняют роль посредника в общении, при выражении человеком своей симпатии, доброго отношения к другому человеку. Такие вещи служат и красноречивой приметой культурно-исторических эпох.

Существует сложный условный язык взаимодействия вещей, их канонический «синтаксис», внятно заявивший о себе уже в древних ритуалах, разлившийся по всему полю японской культуры и филигранно разработанный в чайном действе и многих церемониалах.

Наконец, само слово «вещь» (моно) в японском языке содержит в себе всеобъемлющие смыслы и может быть словом-заместителем, словом-названием или словом-именем для любых сущностей, даже для древних японских богов ками.

Весь названный круг идей представлен в статьях нашего сборника, который, мы надеемся, явится интересным продолжением разговора о вещи как «физике» и «метафизике» культуры.

Предисловие
Н. Г. Анарина, Е. М. Дьяконова

Маска юной красавицы (эпоха Момояма)

Книги на ту же тему

1. Японская культура нового времени. Эпоха Мэйдзи, Гришелева Л. Д., Чегодарь Н. И., 1998
2. Япония без вранья: Исповедь в сорока одном сюжете, Окамото Ю., 2013
3. Золотой Храм: Роман, Мисима Ю., 1999
4. Японцы (этнопсихологические очерки). — 2-е изд., испр. и доп., Пронников В. А., Ладанов И. Д., 1985
5. Сто взглядов на Японию, Винкельхофер Я., Винкельхофер В., 1968
6. Японцы в реальном и виртуальном мирах: очерки современной японской массовой культуры, Катасонова Е. Л., 2012
7. История отечественного японоведения в портретах, Лещенко Н. Ф., сост., 2016
8. Религия в истории Японии, Китагава Д. М., 2005
9. Кёгэн — японский средневековый фарс, Конрад Н. И., ред., 1958
10. Вадзисёрансё (Исправление царящего в нашей азбуке беспорядка). Введение, Кэйтю, 2015
11. Ренессанс в Японии. Культурный обзор семнадцатого столетия, Кирквуд К. П., 1988
12. Девять ступеней вака: Японские поэты об искусстве поэзии. — 2-е изд., стереотип., 2016
13. Записки у изголовья: Избранные страницы, Сэй Сёнагон, 2008
14. Иккю Содзюн. Творческая личность в контексте средневековой культуры, Штейнер Е. С., 1987
15. Эстетика Бытия и эстетика Текста в культурах средневекового Востока, Брагинский В. И., ред., 1995
16. Очерки философии и социологии современной Японии, Поспелов Б. В., 1974
17. Самоучитель японского языка, Лаврентьев Б. П., 1982
18. Япония: экономика и общество в океане проблем, Стрельцов Д. В., ред., 2012
19. Очерки экономики современной Японии, Динкевич А. И., 1972
20. Восток — Запад: Историко-литературный альманах: 2003—2004. К 85-летию С. Л. Тихвинского, Мясников B. C., ред., 2005